В новом году мы начинаем цикл публикаций статей Питера Логгинса — выдающегося танцора, большого знатока истории джаза в целом, свинга и свинговых танцев, в частности, а так же отличного музыканта. Сам Питер был рад тому, что у нас есть интерес к его статьям и дал согласие на перевод и публикацию его статей у нас на сайте.
Итак, Школа Свинговых Танцев «Качели» рада представить первую статью из цикла.
Что такое „джиттербаг“?
Нет, это не только название джазовой рутинки с подсказками Стивена Митчелла;)
Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется. Слово «джиттербаг» используют в самых разных смыслах, и чтобы разобраться в его значении, нужно глубже окунуться в историю. Представьте себе 1930-е годы, разгар свинговой эры, когда на вечеринках танцевали исключительно под живую музыку, а джаз-бэнды были на вершине популярности.
Один из лучших примеров, иллюстрирующих то время, — заметка от 1938 года в лос-анжелеской газете о конкурсе в театре Paramount. В ней жирным шрифтом было напечатано: JITTERBUG CONTEST, а ниже — подпись: «Приходите посмотреть на шэг, линди хоп, свинг и сюзи кью!»
А истина заключается в том, что джиттербаг в то время был вовсе не танцем, а скорее обобщающим термином для обозначения самых ярых поклонников джаза в возрасте до 20 лет. Это были те подростки, которые жили популярной музыкой: собирали записи, покупали журналы со звездами, получали автографы, танцевали до упаду, приобщали своих родителей к музыке и танцам своего поколения.
Примечательно то, что джиттербаги были предметом обсуждения не только среди широкой общественности, но и в среде музыкантов. Многие уважали этих ребят за их всеобъемлющие знания о том, какие исполнители играли в каких группах и в каких городах. Ведь музыканты обычно попросту не находили времени на поиск подобной информации, другие же не считали важным постоянно следить за этими новостями. Однажды во время тура один участник бэнда, не зная, где находится его приятель-музыкант, присел у края сцены и спросил у группы танцоров: «Эй, дети, вы не знаете, где сейчас играет Джин Крупа?», на что ему ответили: «Он только что произвел фурор в Атлантик-Сити!»
Разумеется, что далеко не всем нравилось поведение молодежи. Для многих джиттербаг был безрассудным подростком, подсевшим на марихуану и прогуливающим школу. Однажды лидер одного из величайших в истории бэндов вышел на сцену и обозвал их «дебилами». Это был Арти Шоу. К сожалению, его комментарий был вырван из контекста, хотя являлся просто ответом на хулиганские действия подростков в ту ночь.
Тогда, на пике популярности биг-бэндов, пока барабанщик Бадди Рич задавал ритм всему залу, на улице группа фанатов, подобно стае пираний, растерзала на куски новый откидной верх машины Арти и разрисовала недавно окрашенный автомобиль. В это же время в танцзале другой фанат спрыгнул со второго балкона, переломав при этом ноги, а еще один танцор был в таком восторге от музыки, что выскочил на сцену и случайно пнул кларнет Арти, который в свою очередь вонзился в рот и защемил губу музыканта. Потому за кулисами, когда репортер спросил: «Так что же вы думаете об этих джиттербагах?», ответ артиста не мог быть иным. Позже Арти сожалел о своей выходке и не раз рассказывал в интервью, что он по-настоящему любит музыку и наслаждается танцами.
Что же думали сами джиттербаги о термине (Jitterbug переводится как псих, паникер, нервный человек) которым их наградили СМИ той эпохи? Некоторые танцоры ненавидели это понятие настолько сильно, что воспринимали его как расистское оскорбление. Другие просто не соглашались с таким описанием и называли себя линдихопперами или танцорами шэга. Однако нравилось им это или нет, всё равно они назывались джиттербагами.
После войны различия между танцевальными стилями начали постепенно стираться, и вскоре журналисты стали называть джиттербагом сам танец. Так, например, в 1943 году газета Daily News изменила название отделения в бальном зале Harvest Moon с «Lindy Hop» на «Jitterbug/Jive». А еще спустя какое-то время книги по обучению основам танцев и танцевальные школы стали включать в программу занятия по джиттербагу. С этих пор слово обрело новое определение, навсегда потеряв его изначальное значение.
Перевод: Дарья Чалевич, 2014
